Трудно ли быть родителем «особого» ребенка? (или «Есть ли жизнь после диагноза?»)

» Психічне здоров'я й розлади » Трудно ли быть родителем «особого» ребенка? (или «Есть ли жизнь после диагноза?»)

В тот момент, когда ребенку ставят тяжелый диагноз, часто ли врачи задумываются: как семья это переживёт?

В моей практике коррекционного психолога и психотерапевта часто приходится сталкиваться с ситуацией, когда родители воспринимают такой диагноз как приговор, как домоклов меч, который отныне рассек всю жизнь на ДО и ПОСЛЕ…

Я хочу поговорить о том, что переживают родители, услышав диагноз ребенка, к примеру: «аутизм», «умственная отсталость» или что-то иное. Потому что в такой ситуации обычно родители остаются с тяжело переносимыми чувствами наедине, бросив все силы и возможности на спасение и лечение ребенка, и забыв о себе, даже подчас не помня о своём праве жить.

Так какие же это чувства?

Чувство вины. Жгучее, болезненное, отравляющее. Оно появляется одним из первых и ищет себе рационального объяснения. Если сильно постараться, то такое объяснение: «Я виноват(а) в том, что мой ребенок такой, потому что…» всегда находится, а если постараться очень сильно, то таких объяснений будет несколько. В одиночку справиться с этим достаточно тяжело, поэтому чувство вины «гуляет по кругу» в семье. Близкие люди «сливают» невыносимые эмоции друг на друга, периодически, то один, то другой член семьи чувствует себя виновным в чем-то перед ребенком или занимает обвиняющую позицию в отношении своих родных.

Знайдіть психолога в Україні або онлайн, ознайомтеся з цінами на послуги психологів, читайте та отримуйте безкоштовні поради психологів.

Стыд. Родители часто сталкиваются со своим стыдом: сложно предъявить «не такого» ребенка миру, сложно говорить о его болезни, стыдно ходить в гости с таким малышом, приглашать друзей к себе и т.п. Стыд также возникает, когда появляется ощущение, что окружающие каким-либо образом могут дать оценку ребенку или качествам самих родителей. Вместе со стыдом, как правило, подымаются чувство вины, обида, а вслед может вспыхнуть злость. Впрочем, у каждого свой «букет». Стыд в обществе в норме несет функцию социального регулятора поведения. Стыдно на людях делать те поступки, которые в данной культуре не приняты: ходить раздетым по улице, сморкаться, в рукав и многое другое. В случае «особенного» ребенка стыд не приносит пользы ни родителям, переживающим его, ни окружающим людям. А, зачастую, даже мешает полноценному развитию ребенка. Часто приходилось наблюдать, когда родители «особого» ребенка смущаются в его присутствии (на детской площадке, в общественном месте), вокруг них образуется как бы «пустое» пространство. К ним сложно приблизиться, страшно сказать что-то невпопад, чувство неловкости витает в воздухе и сковывает как саму семью, так и тех, кто оказался рядом. Менее чуткие люди в ответ на эту неловкость могут давать «разрядку» в виде резких эмоциональных реакций (бестактные вопросы и т.п.). На самом деле они так отзываются не на самого ребенка, а на то эмоциональное напряжение, которое повисает в воздухе. Срабатывает программа, заложенная в нас с детства: мне стыдно, значит я виноват, следовательно, я за это должен получить наказание. И эта программа сильнее срабатывает у более совестливых людей. Вот и получается, что вышел такой родитель гулять с ребенком на улицу, застыдился – получил негативную реакцию от мира – сработала привычная детская программа. Вывод: «Я больше не буду ходить со своим ребенком туда, нас там не принимают». И вот гуляют такие мамочки отдельно со своими детьми – в посадке, в парке или где-то еще, где меньше людей и меньше возможностей встретиться снова со своим стыдом. А у ребенка может пойти вторичная аутизация – с ним никто не общается, кроме родителей. Что очень печально. Я встречала таких. Одному моему маленькому клиенту даже на фоне неврологических проблем и полной закрытости семьи от внешнего мира ставили диагноз «аутизм», который «прошел» буквально через месяц после того, как мама проработала свой стыд и активно стала водить своего сына на детские площадки, в развивающий центр и другие публичные места. И, как показала практика, как только родителям особенного ребенка удается справиться со стыдом, к ним начинают доброжелательней и мягче относиться незнакомые люди.

Страх. Страх за ребенка, страх перед будущим («Жизнь уже показала, насколько она может быть травмирующее неожиданной, мне страшно, что со мной (с нами) будет дальше»), страх тяжелой болезни или смерти. В любом случае, эти страхи отбирают достаточно много эмоциональных сил и с ними сложно совладать путем здравой логики.

Страхи бывают разные: рациональные и иррациональные. Приведу простой пример. Допустим, я боюсь высоты. Если при этом я стою на краю крыши многоэтажки, глядя вниз, такой страх вполне обоснован. Но, если я, идя по улице, все время ловлю себя на том, что мне жутко, перед глазами мелькают картинки крутых гор или небоскребов, где я на вершине, и сжимается все в солнечном сплетении, пересыхает во рту и т.д. – этот страх иррационален, не имеет под собой реальной почвы, поскольку я на земле, но мои чувства и степень их переживания вполне для меня реальны. И справиться с этим достаточно тяжело, потому как при иррациональном страхе не работают привычные механизмы. То есть если я на крыше многоэтажки, и я боюсь, то могу сделать реальное действие –спуститься вниз и мне уже не будет страшно. А куда же мне спускаться, если я на земле, а все равно страх высоты? Так вот, часто родителям особого ребенка приходится иметь дело с большим количеством иррациональных страхов, подчас даже таких, что чувство страха есть, а объяснения внятного ему найти никак невозможно, просто штормит на душе и всё! («Страшно жить», «Страшно ребенка в садик отдавать», «Страшно выходить с ним на улицу – никто с таким ребенком общаться не будет»,«Как же он будет без меня, когда я умру?» и т.п.) Защитные механизмы психики срабатывают так, что мы стремимся как-то рационально объяснить себе и другим такие нелогичные страхи, приводим доводы. И получаются «перевертыши» в голове. Мама думает, что боится за ребенка, а на самом деле стыдится выйти с ним на улицу и предъявить его, «особенного» людям. С такими страхами можно разобраться только лишь распутав их клубок, заглянув искренне в себя, а потом честно сверив свои страхи с реальностью. При этом, как показывает практика, 90-95% страхов бесследно уходят. С оставшимися подружиться уже намного легче. Вообще, страх – это очень полезное чувство для нашего организма. Естественный, не искаженный страх заботится о нас, предупреждая об опасной ситуации. Проблемы возникают тогда, когда наше восприятие искажается.

Тревога. В искаженном варианте часто соседствует с гиперопекой и созависимыми отношениями. В норме тревога не захватывает человека целиком, а так же, как и рациональный страх проявляется ситуативно, адекватно происходящим событиям. Но, если тревога становится постоянным фоном, она незримо может подтравливать даже хорошие отношения. Человек, переживающий постоянную тревогу, находится в состоянии хронического напряжения. При этом принято считать, что любящая и заботливая мама всегда в тревоге за своего ребенка. А уж какими тогда должны быть любящие родители особенного ребенка, наверное, во много крат тревожнее! Вот так стереотипы воспитания и поддерживают привычку подвергать себя хроническому стрессу. С тревогой справиться можно так же, как и со страхом – проверяя тревогу реальностью. или прорабатывая это на приеме у психотерапевта.

Обида. Часто возникает обида на себя, а судьбу, на окружающих, на врачей и т.д. И также, как и предыдущие чувства, если обида захватывает нас, становится достаточно токсичной и отравляющей общий эмоциональный фон. Родители носят в себе открытую душевную рану и, соприкасаясь с миром, который не всегда деликатен и предупредителен, ранятся еще сильнее. Это похоже на физическую рану, которую все время трогают, не давая зажить, и она болит. Вследствие этого может появляться усиливаться чувство обиды на всех и вся, подкрепленное ощущением того, что окружающие люди не понимают – как это растить такого ребенка. Справиться с этим также возможно. За обидой чаще всего стоит эмоциональный голод в принятии, заботе, поддержке и понимании. Поэтому рецепт простой. Поскольку мы все люди взрослые, а значит, должны уметь позаботиться о себе сами, то учимся, просто заставляем себя замечать вокруг или даже специально выискивать тех людей, кто позитивно относиться как к нам, так и к нашему особенному ребенку. Все очень просто: при обиде фокус зрения сконцентрирован на тех, кто к нам относится плохо, мы их умеем великолепно замечать, А, когда сознательно меняем фокус зрения и замечаем вокруг много позитивно настроенных людей, обида исчезает. Есть еще ряд приемов работы с обидой, но это требует личной работы с психологом.

Злость. Совместно с обидой может появиться злость. Причем, случается, человек умом все понимает, а со своей злостью справиться не может. Злость может существовать совместно со страхом и обидой и, как правило, всегда сопутствует чувству вины.

Этот клубок можно потихоньку распутать, если понимать, что все эти чувства скрывают под собой неудовлетворенные потребности: потребность в безопасности (страх), потребность в принятии (злость, обида, чувство вины, тревога), потребность в сопереживании (обида, страх) и т.д.

Эти чувства не плохие и не хорошие. Проблема возникает тогда, когда какое-то из этих чувств или несколько их захватывают нас целиком и искажают наше восприятие реальности. Ведь даже если такое прекрасное чувство, как влюбленность захватывает нас целиком, мы начинаем делать глупости. А влюбленность – это еще не весь человек, а только некая его часть, так же точно и с другими чувствами. И очень важно в ситуации, когда сильные чувства завладели вами, не терять связь с реальностью, не терять ощущения своей целостности («Да, я боюсь, но кроме этого, я чувствую еще и печаль, и радость, и умиление и…, и…, и…») Если в одиночку не получается – лучше не тратить время и нервы (дороже обойдется), а сходить к хорошему психотерапевту и проработать свои тяжело переносимые эмоции. Сейчас есть достаточно много эффективных методик, о которых не пишут в книгах по популярной психологии, попросту потому, что для их выполнения нужно присутствие грамотно обученного специалиста. Что касается моего опыта, могу сказать, что с этими чувствами можно справиться быстро, без гипноза, было бы только желание человека изменить себя. Нет, они на 100% не уходят, но становятся вполне переносимыми и даже поддерживающими нас. т.е. ими можно управлять.

Что же получается в итоге? Освобождается большое количество творческих психологических сил, которые раньше наш организм тратил на сдерживание тяжело переносимых эмоций. Человек физически ощущает прилив энергии, бодрости, появляются новые планы, надежды на будущее. Уходит пессимизм, психика уже не вынуждена тратить массу энергии на борьбу с тяжело переносимыми чувствами. В результате в жизни происходит масса положительных изменений, просто потому, что ваши творческие силы работают на вас. Как это проявляется в реальности? Человек находит работу, которая его устраивает или создает близкие отношения с позитивными для него людьми, самое главное – начинает видеть много возможностей для себя в жизни, тех, которые раньше не видел, потому что было страшно или сил не хватало взглянуть вокруг. Кто-то получает новое образование, начинает зарабатывать больше. Отсюда и мое убеждение, подтвержденное практикой психотерапевта, что семья даже с ребенком-«особёнком» может жить счастливой наполненной жизнью, радуясь каждому дню. Просто у каждой семьи этот путь уникальный и не похожий на других.

Опубліковано на сайті 08-03-2013

» Психічне здоров'я й розлади » Трудно ли быть родителем «особого» ребенка? (или «Есть ли жизнь после диагноза?»)