Построение жизненной перспективы в терапии опустошенности, экзистенциального вакуума и зависимостей (часть 2)
Пробуждение интереса
В этом разделе мы поговорим об экзистенциальном понимании интереса, которое значительно отличается от классического, этимологического значения этого понятия. Изначально, «интерес» был специфическим экономическим, а затем юридическим термином (финансовые интересы, юридический интерес). Однако в последнее время оно получило более широкое применение, в том числе и в психологии. Согласно современным справочникам, «интерес — это осознанная потребность, которая характеризует отношение людей к предметам и явлениям действительности, имеющим для них важное общественное значение, притягательность»1.
Сайт пропонує психолог онлайн безкоштовно.
Как и в случае со стремлениями, весьма мутное и мудреное определение! Для начала постараюсь его упростить, а затем наделить экзистенциальным смыслом и представить практическую значимость интереса для психотерапии опустошенности жизни.
Известным уже нам способом выделим из этого нагромождения слов самое главное: «...потребность... отношение людей к предметам и явлениям, имеющим для них важное значение, притягательность» ® «Потребность, притягательность важных, значимых предметов и явлений». Если вдуматься, то данное определение весьма многозначно, поскольку с успехом может относиться и к определению стремления. Чтобы развести представления об этих экзистенциях, для наглядности приведу отклик моей коллеги Анны, которая является не только практикующим психологом-консультантом, но и матерью двоих детей, на мое предложение об определении истинного стремления и выявления ложных.
«...Тебе не кажется, что слишком категорично по поводу стремлений? А то так задумалась: выходит, что человек должен жить только в одной плоскости. Но ведь есть масса примеров, когда удавалось совмещать два, казалось бы, разноплановых стремления. Да и женщины-мамы, как правило, рано или поздно выходят из декрета и отлично работают в коллективе. Куда хуже себя чувствуют те, кто не может как-то социально устроиться. Есть совсем плачевные примеры. Мне, вообще, кажется, что социальная направленность для женщины более чем нормальна. Замечательный пример: жена священника, мать восьмерых детей. Тридцатичетырехлетняя женщина, которая до замужества имела блестящую карьеру балерины и загранпоездки. Сейчас, с одной стороны, она захлопотанная мама, с другой стороны — очень активна в социальном служении. И, думаю, был бы больший ущерб, если бы она была вся в детях. Так же и с ума сойти можно!..
Пустота и экзистенциальный вакуум: перспективы экзистенциальной терапии В процессе экзистенциального анализа жизни зависимых людей неизбежно обнажались проблемы бесцельности и бессмысленности их существования...
О терапевтической идентичности Помню, как еще вначале моего обучения психотерапии во мне проснулся терапевтический зуд. Я пыталась лечить все, что движется, предлагая дельные и не очень советы окружающим меня людям. Это было и желание помочь, спасти, и исследовательский интерес - ...
запитати психолога онлайн...Я, возможно, защищаю что-то свое, но мне кажется нереальной жизнь в одной плоскости. Это же касается мужчин: неужели женатому мужчине-отцу запрещено иметь работу, которая его поглощает и приносит радость?»
Полностью согласен с коллегой: полноценная жизнь «в одной плоскости» действительно невозможна. Однако стремление, задающее общую направленность, вектор жизни — у человека все-таки одно. Все же остальное, о чем пишет Анна, безусловно, необходимо каждому человеку, как женщинам, так и мужчинам, но эти занятия я уже называю интересами. Рассмотрим предложенные моей собеседницей примеры и с их помощью дифференцируем две названные экзистенции.
Итак, стремлением описанной женщины, по моему убеждению, однозначно является семья. Все же остальное: танцы, большая сцена, артистическая карьера, социальное служение и т.д. — все это ее более или менее глубокие интересы, список которых, уверен, со временем пополнится. Неопровержимым доказательством этому является ее отказ от славы, известности и других потенциальных благ большого балета ради любви, мужа и восьмерых детей! Более того, я уверен, что, упаси Бог, случись что с ее мужем или кем-нибудь из ее детей, она без сомнений бросит свое социальное служение и будет рядом с ними, а не решать проблемы детей Гондураса или наркоманов Киевской области предоставит другим. В качестве контрпримера, вспомните эпизод из фильма Павла Лунгина «Остров», в котором мать привезла к старцу своего сына. Она убеждает его, что ради выздоровления сына готова отдать все, что у нее есть. В итоге, важнее здоровья сына для этой героини оказалась работа и другие ее социальные интересы, поскольку она отказывается последовать рекомендации старца остаться на острове на более продолжительный срок из-за угрозы потерять работу или свой социальный статус.
Приведу еще один пример. «Женатый мужчина-отец», стремлением которого является обеспечение семейного благополучия, по моему убеждению, просто обязан иметь какую-либо интересную, захватывающую его работу, дело своей жизни (в идеале, это его основной жизненный интерес). Кроме этого он может интересоваться футболом, автомобилями, рыбалкой или поэзией — это дополнительные интересы, которые могут сменяться в разные периоды жизни. Однако это самое Дело его жизни, скажем научная деятельность, может быть стремлением женатого мужчины, отца. В этом случае семья для него может являться либо «спасательным кругом», удерживающим его от одержимости этим занятием, либо основным интересом, позволяющим время от времени отдохнуть от своего дела, либо надежной дополнительной жизненной опорой, поддерживающей его в кризисные моменты реализации этого дела, но не более того.
Таким образом, получается, что одно и тоже занятие, одно и то же явление жизни для разных людей может быть как их стремлением, так и интересом. Теперь соберем отличия между ними. Во-первых, интерес — это более поверхностное, менее значимое явление в нашей жизни. Во-вторых, интересов у нас может быть гораздо больше и они зачастую сменяют друг друга на протяжении всей жизни. В-третьих, если стремление, согласно наше точке зрения, является центральным, жизнеобразующим фактором, то интересы лишь наполняют нашу жизнь, делают ее более насыщенной, разнообразной — ИНТЕРЕСНОЙ!
Для наиболее полного описания интереса как экзистенции осталось отделить его от увлечения. Во-первых, интерес — это более или менее глубокое и продолжительное состояние человека, характеризующееся особым отношением к предметам, явлениям или занятиям как к важным, значимым в его жизни. Увлечение же — это поверхностное, кратковременное, мимолетное явление в его жизни, заинтересованность в предмете или явлении на неделю, месяц или год. Во-вторых, интересы становятся дополнительными мотиваторами. Они побуждают нас проявлять активность, преодолевать возможные препятствия, затрудняющие нам реализацию того или иного интереса, в то время как движимые увлечениями, мы пасуем даже перед малейшими трудностями или препятствиями. Т.е. если человек интересуется чем-либо по-настоящему, он прилагает усилия, чтобы добиться предмета своего интереса, а увлеченный человек при первых же затруднениях практически без сожалений отказывается от желаемого в данный момент предмета и с легкостью переключает свое внимание на другой.
Как мы уже знаем, одной из важнейших характеристик опустошенности является утрата интереса к жизни. Поэтому очевидно, что одной из первых задач психотерапии становится пробуждение у клиента этого интереса. В большинстве случаев это можно сделать, обращаясь к прошлому его опыту, к его детским или юношеским увлечениям, интересам и мечтам, которые по тем или иным причинам оказались вытесненными, подавленными, погребенными под завалами суетных, как правило навязанных его окружением, желаний и псевдопотребностей. Из этого следует, что первым шагом к пробуждению интереса должны стать пересмотр и переоценка имеющихся в настоящий момент потребностей, желаний, «интересов» и «стремлений» клиента на предмет их аутентичности, соответствия его ценностям, убеждениям, истинным стремлениям и интересам.
Реабилитация мечтательности
В наше время наблюдаются интересные и удивительные трансформации представлений о мечте. Например, уже в толковом словаре Даля читаем: «Мечта — вообще всякая картина воображения и игра мысли; пустая, несбыточная выдумка; призрак, видение, мара»1. Затем находим у Сартра: «...Мечты, ожидания и надежды позволяют определить человека лишь как обманчивый сон, как рухнувшие надежды, как напрасные ожидания, то есть определить его отрицательно, а не положительно»1. В современных психологических словарях вообще отсутствует определение этого понятия, есть только ссылка: «см. Воображение». А современный этимологический словарь в статье «мечта» отсылает читателя к словам «видение, призрак, умопомрачение, воображать»2. Поэтому не удивительно, что одна из слушательниц МИЭК в своем эссе о перспективе своей жизни пишет: «Мечта» для меня — это нечто неоднозначное. С одной стороны, с детства сохранилось отношение к мечте как к чему-то светлому и очень хорошему, но почему-то далекому от меня и от реальной жизни. И с другой стороны — сейчас я все меньше люблю мечтать, потому что получается, что мечты в основном остаются мечтами — неким розовым сном, который или длится бесконечно в выдуманном мире, или заканчивается неприятным пробуждением. Куда более приятно ставить цели, а не придаваться мечтам. Я бы сказала, что я мечтаю, например, о том, чтобы моей маме больше не пришлось работать — потому что я вижу, как она устает. Мечтаю о большой квартире, где у каждого из моей семьи есть свой уголок. Мечтаю о короткой зиме и долгом солнечном лете — которого никогда не будет в стране, где я живу».
Однако благодаря достоянию современной информационной глобализации — Википедии мы все-таки можем найти заслуживающее нашего внимания определение: «Мечта — заветное желание, идеализированная цель, сулящая счастье... Может быть несколько “мечт”. Это могут быть просто желания, по каким-то причинам не выполненные в момент их возникновения, но человек все же желает, чтобы они воплотились в реальность. Например, такой мечтой может быть желание поехать в какое-либо место — это не осчастливит человека до конца его дней, зато он будет вспоминать об этом событии достаточно долго, как об одном из наиболее приятных моментов в каком-нибудь периоде его жизни»3.
Итак, мечта — это заветное желание, идеализированная цель, сулящая счастье. И это делает мечту, согласно экзистенциально-гуманистическим воззрениям, очень важной и неотъемлемой частью эффективной, настоящей, активной жизни любого человека. Это потому, что, во-первых, мечта является той плодородной почвой, в которой зарождается, прорастают и созревают наши цели. Во-вторых, мечты становятся значительными жизненными ориентирами, позволяющими нам двигаться в определенном направлении и не сбиваться со своего жизненного пути.
Для метафорического обоснования последнего утверждения обратимся к одному из толкований происхождения слова «мечта». Согласно Фасмеру, современное русское «мечтать», верхне-лужицкое «mikacq» и нижне-лужицкое «mikasq» в значении «мерцать, сверкать» являются однокоренными словами и происходят от общего старославянского «мьчьта»1. Это позволяет нам сравнить мечту с мерцающей путеводной звездой, ведущей путнику в ночи, или с мерцающим, сверкающим маяком, указывающим заплутавшему в шторм кораблю направление к берегу.
Теперь рассмотрим мечту как почву для созревания целей. Для этого обратимся к мечтам нашей слушательницы:
1. «Мечтаю, чтобы моей маме больше не пришлось работать — потому что я вижу, как она устает». Отличная, здоровая и абсолютно реальная мечта. Но... Только при одном условии: если она побуждает вас озаботить себя целью обеспечить достойную жизнь своей маме. Средств и возможностей для этого у каждого из нас, детей, если вдуматься, масса.
2. «Мечтаю о большой квартире, где у каждого из моей семьи есть свой уголок». Также абсолютно реалистичная мечта. Хотя для ее осуществления может понадобиться время, да и усилий по ее воплощении придется приложить гораздо больше!
3. «Мечтаю о короткой зиме и долгом солнечном лете — которого никогда не будет в стране, где я живу». Зато сколько на земле таких мест?! И кто, позвольте спросить, вас держит именно там, где такой погоды нет и не будет?
Вот и получается, что дело совсем не в мечте, не мечты бесплодны, иллюзорны, беспочвенны и т.п., а мы сами не готовы проявить какую-то активность для их реализации и воплощению в реальной своей жизни.
Справедливости ради нужно сказать, что то, о чем писали Сартр и Наталья, тоже существует, конечно. Но в психологии для этих состояний нашли отдельное определение — грезы, или фантазии. Для примера, мечта о короткой зиме и долгом солнечном лете — абсолютно реальна, поскольку в любой момент, когда зададитесь этой целью, вы можете уехать, например, в Абхазию, Грецию, Индию или в Австралию, где зимы практически нет вообще. А вот если бы вы мечтали о том, чтобы, например, в Санкт-Петербурге вдруг изменился климат, как вам хочется, то это чистой воды фантазия. Т.е. то, чего достичь, хотя бы теоретически, возможно, то мотивирует и заставляет двигаться и называется мечтой. То же, что абсолютно недостижимо, фантастично или иллюзорно — это грезы или фантазии. И они действительно опустошают, расслабляют и развращают любого человека.
При различении мечты и грезы нужно быть предельно внимательным и осторожным, чтобы не ограничить себя в этих самых пределах возможного. Не будем забывать, что еще двести лет назад извечная мечта человека о полете была совершенно невозможна, но она привела в конце концов человечество к тому, что мы уже не только преодолели земное притяжение, но и вышли в космос! Более того, этот пример наглядно доказывает бесспорную пользу грез. Однако польза эта становится очевидной лишь в глобальных, культурно-исторических или общечеловеческих масштабах, но в контексте жизни одного человека грезы очень близки и почти неотличимы от бесплодных и беспочвенных фантазий. Поэтому в качестве основной отличительной характеристики мечты от грез и фантазий я предлагаю считать не реалистичность, а степень активности, включенности человека в процесс реализации своей мечты.
В заключение разговора о мечте хочу обратить ваше внимание на современную тенденцию к обесцениванию, мельчанию, «заземлению» человеческих мечтаний. Дело в том, что мечты подавляющего большинства наших современников уже сегодня ограничены рамками всего двух измерений: физического и социального. Так, например, согласно нашим наблюдениям, вершиной мечтаний 90% клиентов является приобретение собственного «домика в деревне у реки». Однако в результате подробного анализа их мечты оказывается, что «домик» тот должен быть комфортабельным коттеджем со всеми удобствами, вблизи от какого-нибудь крупного города, а «деревня» — населенным пунктом с развитой инфраструктурой и прямым транспортным сообщением с этим городом. Но наибольшее беспокойство вызывает, конечно, не это, а отсутствие дальнейшей перспективы жизни этих людей. Дело в том, что подавляющее их большинство затрудняются дать ответ на вопрос: «А что потом, когда домик у вас уже будет? О чем вы еще мечтаете?» Более того, многих из них ставит в тупик элементарный вопрос: «А зачем вам нужен этот домик?» Мало кто сегодня «смотрит в небо», мечтает о романтических приключениях, опасных путешествиях, новых открытиях или достижениях, полете в космос или на другие планеты — все «мечтают» о комфорте, безопасности и стабильности.
Из этого становится очевидным, что следующим шагом на пути построения жизненной перспективы наших клиентов должна стать реабилитация мечты как жизнеутверждающего явления их жизни. Это позволит освободить в их воображении пространство для появления более значительных мечтаний, расширяющих экзистенциальные горизонты, возвышающих их над сугубо бытовыми, обыденными проблемами жизни, выводящих за рамки материальных и социальных потребностей.
Выявление и постановка целей на фоне суеты
Поскольку про цели и целеполагание написано уже невероятное количество разнообразной литературы, я не буду здесь повторять «прописные истины» по этому предмету, которые, уверен, хорошо вам уже известны. Поэтому сразу перехожу к обсуждению практических аспектов экзистенциального целеполагания и его значения в процессе построения жизненной перспективы.
Во-первых, для терапевтического построения жизненной перспективы нам необходимо четко различать цели и задачи, поскольку большинство клиентов путают эти явления и часто их подменяют в своей жизни. Главное их отличие в том, что цель отвечает на вопрос «Чего нужно достигнуть?», а задача — на вопрос «Какими действиями, с помощью чего этого можно достигнуть?»1. Для иллюстрации этого различия приведу живой пример одной из своих клиенток.
В начале терапии Валентина в качестве своей главной цели на ближайшие время заявляла приобретение частного дома или новой большой квартиры. В результате дальнейшего анализа выявилось, что дом нужен не сам по себе, а как одно из средств обеспечения лучших условий для жизни и развития ее ребенка — счастливого и благополучного детства ее дочери. Таким образом, конечная, более значимая цель — обеспечение счастья и благополучия своему ребенку — оказалась скрытой за промежуточной задачей — купить собственный дом. Выявление конечной цели в этом случае позволило клиентке значительно расширить экзистенциальные горизонты своей жизни и наделить иным, более значимым смыслом свою «обыденность». Более того, благодаря уточнению конечной цели проявились и другие, не менее важные задачи, необходимые для ее реализации: формирование и ведение семейного бюджета, собственное взросление и повышение личной ответственности, выделение времени для общения с ребенком и др.
Для определения конечной цели и дифференциации ее от промежуточных задач я с успехом использую очень вредный и весьма неудобный для клиентов вопрос: «А зачем, для чего оно тебе надо: дом, машина, деньги, образование, здоровье?..» Более того, вопрос этот я задаю до тех пор, пока он не станет бессмысленным, иногда даже абсурдным. В приведенном примере вопрос к матери: «Зачем вам счастье и благополучие вашего ребенка?» и оказался таковым. Однако не стоит упускать из вида тот факт, что зачастую счастье и благополучие детей является для их родителей не самоцелью, а лишь средством для самоутверждения, укрепления собственного социального статуса, получения похвал и других поощрений от окружающих и т.п. Здесь терапевту нужно быть предельно внимательным и ориентироваться не на общепринятые представления о правильности / неправильности той или иной ситуации, а чувствовать бессмысленность и абсурдность своего вопроса в контексте жизни или терапевтического случая конкретного клиента.
Еще большую бдительность терапевту необходимо проявлять, задавая клиенту вопрос «Зачем?», поскольку он рискует попасть вместе с клиентом в патовую ситуацию, которую хорошо описывают слова Льва Николаевича Толстого: «Бог говорит человеку, что нужно делать, а дьявол спрашивает: “Зачем?”»1. Т.е. очень часто вопрос «Зачем тебе это нужно?» не помогает человеку уточнить значимость, важность для него той или иного действия или события, мотивируя его тем самым на дальнейшую жизненную активность, а, наоборот, обесценивая эти действия и события, ввергает его в состояние тотальных сомнений, негативизм и апатию. Избежать этой ловушки помогает небольшой нюанс в формулировке и постановке рассматриваемого вопроса. Так, например, в первом случае вопрос звучит как: «Зачем, для чего тебе это нужно, что тебе это дает?» — проясняющая формулировка. А во втором случае — «Зачем, какой в этом смысл, кому это нужно?!» — обесценивающая форма, которой нужно избегать терапевту самому и помогать клиенту переформулировать эту форму вопроса в первую.
Когда мы определим конечную цель, перед нами может стать второй вопрос — об отличии целей от стремлений. Как показывает моя практика, большинство людей, даже специалисты, с трудом различают два эти явления. Для их различия вспомним окончательное, экзистенциальное определение стремлений: «Деятельность или совокупность последовательных действий, обеспечивающих возможность реализации экзистенциально значимых, жизнеобразующих смыслов и определяющих образ жизни человека». Метафорически, стремления можно представить как общее направление, вектор, фарватер жизни, по которому человек готов пройти всю жизнь, то, чему он готов ее посвятить. Цели же могут быть совершенно разнообразными. Они могут соответствовать основному жизненному стремлению. В этом случае они становятся своего рода опорными пунктами, обеспечивающими возможности и условия для реализации этого стремления, флажками, отмечающими фарватер жизни. Однако цели могут не иметь к стремлению совершенно никакого отношения, но являться при этом не менее значимыми и ценными для человека в тот или иной период его жизни.
Для более конкретной дифференциации целей и стремлений рассмотрим несколько различающих их характеристик. Во-первых, «цель — это осознанный, запланированный результат деятельности, субъективный образ, модель будущего продукта этой деятельности»1. Это конкретный объект, на достижение которого направлена жизненная активность человека: я должен достичь чего-то, я хочу прийти к чему-то и т.п. Стремление же — это, скорее, процесс, определяющийся качественными характеристиками: как я хочу пройти свой жизненный путь, с чем или с кем? Т.е. цели более конкретны, осязаемы и достижимы. Во-вторых, цели имеют временную, ситуационную или контекстуальную значимость в жизни человека, в то время как стремления — жизнеобразующую. В-третьих, цели реализуются в совершенно разнообразных сферах жизни человека, а его стремления — преимущественно в одной. В-четвертых, целей в жизни человека может быть великое множество и они должны регулярно сменять друг друга, но стремлений в качественной, полноценной жизни много быть не может. Безусловно, в различных жизненных обстоятельствах может происходить частичная или кардинальная смена основной сферы жизнедеятельности и стремлений, но это должно быть, скорее, «исключением из правил», нежели частым или регулярным явлением нашей жизни.
И, наконец, важнейшей, на мой взгляд, задачей в процессе экзистенциального целеполагания является отделение собственных, личностно значимых целей клиента от социально инсталлированных, навязанных его окружением или средствами массовой информации. Для экзистенциального понимания целей важно отличать их от простых желаний, хотений человека, являющихся, как правило, привнесенными извне. Цель — это не то, чего я страстно хочу, а то, без чего я не могу жить или ощущать свою цельность, целостность. Иначе говоря, цель — это часть меня или моей жизни, которой пока недостает. Исходя из этого понимания, достигнуть той или иной цели значит обрести целостность. Кроме этого, согласно экзистенциальному видению, цели, о которых мы говорим, могут быть только у человека цельного. Если же этой цельности нет, то нет и целей. Есть только суетные метания между удовлетворением своих потребностей и влечений, с одной стороны, и погоней за желаемыми благами — с другой. В этом случае человек буквально разрывается между этими псевдоцелями, достижение которых не приносит ожидаемого удовлетворения.
Работая над построением жизненной перспективы, для выявления настоящих целей и отделения их от псевдоцелей я предлагаю клиентам своего рода инвентаризацию их потребностей, желаний и хотений на предмет их аутентичности, соответствия личным стремлениям, интересам, мечтам, ценностям и убеждениям. Рассмотрим пример такой инвентаризации. Вопрос терапевта: «Зачем, для чего вам нужна новая машина?» Варианты ответов клиента: а) как средство передвижения, для повышения моей мобильности, для достижения конкурентоспособности на рынке труда; б) для укрепления или повышения своего социального статуса; в) в рекламе говорят, что тот, у кого нет такой машины, — неудачник, и т.п. Затем сравниваем полученный ответ с уже известными нам к этому моменту стремлениями, интересами, мечтами и другими потребностями клиента. Если цель соответствует, обеспечивает, помогает, облегчает, приближает... то очевидно, что она аутентична. Если же цель не имеет никакого значения в общем жизненном контексте клиента, то это свидетельствует о ее чуждости, бесполезности и бессмысленности — суетности.
Заключение
Подводя итог всему написанному выше, остается подчеркнуть, что построение жизненной перспективы требует длительной и кропотливой терапевтической подготовки. Как при подготовке к строительству здания нужно провести исследовательские работы, создать проект, вырыть котлован, заложить фундамент... Так и перед строительством жизненной перспективы необходимо тщательное терапевтическое исследование индивидуальных особенностей жизни каждого клиента и его опустошенности. Затем терапевту придется преодолеть вместе с клиентом целый ряд трудностей и сопротивлений: негативизм, жалость к себе, избегание реальности своей жизни, нежелание прилагать усилия, напрягаться для достижения своих целей, боязнь изменений, апатию, скуку, потерю вкуса жизни, страх жизни и др. Без такой подготовки все действия консультанта, направленные на построение жизненной перспективы, будут либо наталкиваться на стену непонимания, сопротивления и отвержения, либо проваливаться в бездну безразличия, равнодушия и пассивности клиента!
Кроме этого, в процессе терапевтического построения жизненной перспективы консультанту необходимо обращать особое внимание на ее уникальность, аутентичность и реалистичность. Не только цели, но и все другие компоненты экзистенциальной перспективы: надежды, стремления, интересы, мечты — должны быть личностно значимыми, однозначно определяться и переживаться клиентом как Свои Собственные, а не привнесенные или навязанные извне. В противном случае вся подготовительная работа, да и сама построенная перспектива, со временем окажутся тщетными. Когда проявится ее ненастоящесть, фальшь и чужеродность, у клиента произойдет «откат», обратный процесс опустошения его жизни. А как мы знаем, «откат», как правило, является более болезненным и травмирующим, нежели первоначальное психологическое состояние, в котором клиент обратился к нам за помощью.
Литература
1. Большанин А. Пустота и экзистенциальны вакуум: перспективы экзистенциальной терапии // «Экзистенциальная традиция: философия, психология, психотерапия». 2009. № 14. С. 77-84.
2. Кьеркегор С. Гармоническое развитие в личности человека эстетических и этических начал // С. Кьеркегор. Несчастнейший. М., 2005.
3. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов. М., 1988. С. 333.
4. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. М., 1986.
5. Франкл В. Сказать жизни «Да»: Психолог в концлагере. М., 2007.
6. Шерковин Ю., Назаретян А. Слухи как социальное явление и как орудие психологической войны. // Психологический журнал. 1984. Т. 5. № 5.
Опубліковано на сайті 05-02-2012