Неотложная психологическая помощь в школе

» Батьки й діти » Неотложная психологическая помощь в школе

Какое отношение может иметь неотложная психологическая помощь, которая осуществляется в ситуациях катастроф,  к школе? От каких «катастроф», как в детском возрасте, так и в дальнейшей жизни может помочь набор простых техник?

С точки зрения взрослых – учителей, родителей, администрации школы, а часто и школьных психологов – школьная жизнь детей проста и незамысловата. Что может быть проще – придти в школу, посидеть на уроках, что-то понять (или чего-то не понять), побегать, потолкаться на переменках, и можно идти домой. Не надо думать о заработке, о том, как прокормить семью, как вырастить детей, как не конфликтовать с начальством и выжить в конкурентной борьбе с коллегами – так зачастую думают взрослые. Любимая фраза одного знакомого дедушки, адресуемая своей внучке: «Ну, какие у тебя могут быть проблемы?».

Моя любимая фраза: «Я думала, что у меня было счастливое детство, пока не начала заниматься психоанализом». Именно на кушетке своего тренер-аналитика я «вспомнила» всю напряженность и драматичность собственных детских переживаний. Так работает наша психика, что все кризисные переживания детства под воздействием защитного психического механизма вытеснения, погружены в глубины памяти, и дают о себе знать в виде «особенностей характера» или «симптомов» (в том числе и соматических), осложняющих жизнь.

Когда взрослый человек сталкивается с кризисными переживаниями ребенка, он часто не может их понять. Либо он «забыл» свои переживания детства. Но чаще, взрослый просто боится детских переживаний. Поскольку переживания ребенка активизируют собственные детские переживания взрослого,  запакованные в глубинах бессознательного, угрожая погрузить его в пучину собственной детской травмы.  У взрослого срабатывает самосохранение, которое может проявляться либо в виде агрессии на ребенка, либо в виде дистанцирования от страдающего ребенка. И ребенок остается один на один со своим кризисом, не получая конструктивные модели его преодоления. С возрастом у такого ребенка нарабатываются защитные механизмы или закрепляются привычные симптомы. Таким образом, кризисные переживания передаются из поколения в поколение и аккумулируются в социуме.

Возрастные психологи выделяют несколько периодов кризисов детства. Но чем дальше развивается наука, делаются новые открытия, тем больше таких кризисных периодов обнаруживается. По моему убеждению - детство – это сплошной кризисный период – возможностей и умений еще так мало, а требований, предъявляемых окружающим миром так много. Отсюда так часто у детей возникают чувства беспомощности и отчаяния – основные признаки психологической травмы. И как компенсация этих переживаний – немотивированная агрессия, компьютерная зависимость, участие в группах типа «Голубой кит».

Підберіть дитячого психолога онлайн або в містах України.

У травмированного ребенка снижается способность к познанию. Страдает внимание и  сосредоточение. А значит, у школы возникает проблема с выполнением своей функции. Что в таком случае обычно делают учителя и администрация школы, когда ребенок своим состоянием, «мешает» школе выполнять свою функцию обучения? Например, могут вызвать родителей в школу и сообщить им, что у ребенка проблемы с вниманием. Родители в свою очередь ругают ребенка за невнимательность. И ребенку, конечно же, сразу становиться легче? Его кризисное состояние преодолено?

Или, другой пример, ребенка отправляют к школьному психологу. Как обучают школьных психологов, я знаю, поскольку много лет проработала в ВУЗе, где готовили психологов. Программы практически всех ВУЗов по подготовке психологов построены таким образом, что в них готовят психологов «исследователей». Для практической работы психолога важнейшим компонентом подготовки является опыт личной проработки собственных травм. Для такого рода обучения у ВУЗов зачастую нет ни возможностей, ни специалистов. Уровень зарплаты школьного психолога мало способствует получению дорогостоящего дополнительного образования. Получив профессию исследователя, психолог идет работать в школу. Все чему учили такого психолога – это проводить батареи тестов, ничего не дающих для понимания причин проблем ребенка. Тесты в школе зачастую предназначены для имитации бурной деятельности психолога перед администрацией, а также в качестве защитных механизмов самого психолога от кризисных состояний детей.  В мою бытность работы в качестве школьного психолога, я помню, каких усилий мне стоило противостоять требованию администрации по массовому тестированию школьников. И мне еще повезло, что я работала в частной школе, и это не было требование на уровне обязанностей школьных психологов государственной системы среднего образования.

И вот ребенок попадает к школьному психологу. Психолог проводит серию тестов и делает вывод – у ребенка проблемы с вниманием. Он сообщает об этом учителям, те вызывают родителей в школу… Или психолог сам вызывает родителей на беседу, и на вопрос родителей: «Что с этим делать?», говорит им: «Молитесь!» (реальная история). К сожалению, в ВУЗах не учат, что с этим делать.

Некоторые родители, материальное положение которых позволяет, обращаются к частным, хорошо подготовленным, дорогостоящим психологам и психотерапевтам. И такие дети получают адекватную помощь, преодолевают кризисы, а главное, получают модели успешного преодоления кризисов в дальнейшей жизни.

Возникает вопрос – что же делать всем остальным школьникам, учителям, школьным психологам, школьным администрациям, родителям?

Многие современные исследователи образовательных систем утверждают, что одна из основных проблем современного образования – как активизировать интерес у детей. Поскольку именно интерес, в широком смысле, лежит в основе познания и развития.

Конечно же, в школах есть много талантливых учителей, которые, интуитивно находят и используют приемы, помогающие детям преодолевать психологические кризисы и травмы, и обрести силы для познания и возникновения интереса. К сожалению, о детских кризисах будущие учителя получают преимущественно теоретические представления. О детских травмах и их влиянии на способность к обучению и студенты, и уже работающие учителя  зачастую не знают практически ничего. Соответственно, навыки по преодолению детских кризисов и травм у будущих учителей не формируются вовсе. Учителя, самостоятельно обнаружившие эти способы, часто не могут поделиться этими умениями, ограничиваясь общими фразами, вроде необходимости любить детей.

Вспоминаю один случай  из моего профессионального опыта. В тот период я только закончила пединститут и работала руководителем кружка в клубе детского творчества. Я с детьми младшего школьного возраста делала игрушки из бумаги. Я иногда сотрудничала со школами и приходила к детям в группу продленного дня. В одной из групп, где дети работали с опасными предметами – ножницами и шилом, оказался ребенок, которому было не интересно все, что я предлагала другим ребятам. Мало того, он бегал между  рядами и время от времени просто бил других детей, толкал их. Я была в ужасе, так как не могла обеспечить безопасность детей, за которых несла ответственность. Если бы у меня была возможность изолировать этого ребенка, например, отправить к школьному психологу или просто выгнать из классной комнаты, я бы с радостью это сделала. Поэтому я понимаю учителей, которые пользуются этими способами, когда есть такая возможность. Но я была лишена таких возможностей, и мне пришлось изобретать «нечто», чему у меня на тот момент даже не было слов для описания того, что я делала. Но каким-то образом мне удалось сделать так, чтобы этот девятилетний мальчик не только не мешал мне, но и стал моим помощником в действиях, которые тогда с моей точки зрения выглядели совершенно бессмысленными – например, считать скрепки или раскладывать карандаши по размеру. Я благополучно проработала с этой группой пол года. Каждый раз, когда я появлялась на пороге кабинета, малыш бросался мне навстречу, готовый к оказанию помощи. Постепенно ему тоже захотелось попробовать делать то, что делали другие дети. Учитель группы, которая прежде убегала из кабинета отдохнуть, истерзанная поведением этого мальчика, начала задерживаться во время моих занятий, чтобы посмотреть, что я делаю с этим мальчиком, поскольку его поведение начало постепенно улучшаться не только во время моих занятий. Он даже начал иногда делать уроки вовремя группы продленного дня. Я испытывала огромное облегчение. Но если бы меня кто-то спросил, что я тогда делала, все, что я могла бы ответить – спасала уверенность в свои профессиональные способности!

Теперь, когда я уже несколько лет практикуюсь в оказании неотложной психологической помощи, я не только понимаю, что я делала тогда, но и могу обучить этим приемам других людей. Эти приемы очень просты. Зачастую люди применяют их интуитивно, даже не подозревая, что это приемы неотложной психологической помощи. Однако для их более эффективного применения важно понимание психофизиологических процессов, стоящих за теми или иными проявлениями психологической травмы и психологического кризиса. Научное название этого набора приемов - первая психическая помощь и кризисная интервенция. Как следует из названия, эти методы разработаны и применяются, прежде всего, для оказания неотложной психологической помощи людям, оказавшимся в ситуациях катастроф и бедствий. Мне посчастливилось овладеть этими методами в связи с трагическими событиями на Майдане, благодаря коллегам из Словакии. Применять же их пришлось в военных госпиталях, воинских частях и на передовой. Не раз я убеждалась в эффективности этих методов на себе, когда мои коллеги оказывали такую помощь мне самой. Наверное, без владения этими навыками членами команды, в составе которой я работала последние три года, мне не удалось бы провести тренинги и оказать помощь более чем четырем тысячам военнослужащим и волонтерам.  Единственное о чем я сожалею, что я не овладела этими навыками в педагогическом институте или хотя бы в университете, когда получала профессию психолога.

Обобщая весь свой профессиональный опыт в качестве руководителя кружка, школьного психолога, психолога и преподавателя ВУЗа, кризисного психолога, психолога-тренера, психотерапевта, группового психоаналитика вновь вернусь к вопросу - что делать учителям, школьным психологам, школьным администрациям, школьникам и их родителям, которые не могут обратиться к дорогостоящему психотерапевту? Что делать, когда у детей в силу самого факта кризисности детского возраста, часто возникают состояния психологической травмы, а, значит, блокируется интерес, ухудшается способность к обучению, снижается внимание, возникает немотивированная агрессия по отношению к сверстникам, развиваются различного рода зависимости?

Как психотерапевт могу отметить, что взрослые люди обращаются в терапию, как правило, в случаях, когда изменяющиеся жизненные обстоятельства несут угрозу так называемым защитным механизмам психики. Их ожидания от лечения зачастую выглядят как стремление на восстановление статус-кво привычных защит. Иногда это действительно удается и тогда человек чувствует облегчение до следующего изменения жизненных обстоятельств. Но опытный терапевт знает, что для того, чтобы действительно излечить человека от травм, находящихся под «охраной» защитных психических механизмов необходимо, чтобы человек повторно пережил травму непосредственно в кабинете. Только в этот момент появляется возможность лечения.  Лечение заключается в приобретении и многократного повторения опыта, которого по каким-либо причинам человек оказался лишенным в детстве - получения адекватной помощи со стороны другого человека непосредственно в момент кризиса. Поэтому иногда нужны месяцы и годы кропотливой неспешной работы, чтобы привычные защитные механизмы ослабели и допустили это самое повторное переживание в ситуации «здесь-и-сейчас».

В этом смысле кризисность детства имеет преимущество по сравнению с уже устоявшейся жизнью взрослого человека. Если рядом с ребенком в кризисном состоянии оказался взрослый, который сумел вовремя распознать состояние ребенка и, используя несколько простых приемов, оказал ему правильную поддержку, ребенок получает шанс успешно преодолеть кризисную ситуацию. Регулярное получение ребенком такого рода помощи обеспечивает сохранность интереса, а значит способности к обучению, улучшению внимания.

В этой статье я не буду подробно останавливаться на рассмотрении всех функций учителя, которые необходимы современной школе. Отмечу только, что последние исследования в области психофизиологии мозга подтверждают эффективность  регулярного обеспечения поддержки детям в кризисных состояниях для их успешного развития, как эмоционального, так и интеллектуального. Школьный психолог не всегда может обеспечить регулярность такой помощи каждому ребенку в школе. Именно поэтому важно, что бы этими простыми навыками владел не только школьный психолог, а и любой учитель. Психолог же может сосредоточить свои усилия преимущественно на оказании поддержки учителям в их собственных кризисах. Чем собственно я и занималась в своей деятельности в качестве школьного психолога.

Иногда взрослым трудно отследить, что может травмировать ребенка. У каждого ребенка могут быть свои индивидуальные и уникальные травмирующие обстоятельства. Травмирующими для ребенка могут оказаться ситуации, когда он не успел сделать домашнее задание, не дорешал задачку на контрольной, не получил желанную роль в школьном спектакле… Или плохая оценка, критическое замечание со стороны взрослого или сверстников, и многое другое, что взрослые даже могут не заметить. Учителю достаточно владеть навыком «диагностики», кризисных состояний и их стадий. А дальше он может сам применить простые приемы, подходящие к той или иной стадии кризиса или обратиться к школьному психологу за конкретной помощью для ребенка в более сложных ситуациях.  

Такой я вижу модель применения навыков оказания первой психической помощи и кризисной интервенции в школе. Широкое распространение такого подхода достаточно быстро может изменить всю систему школьного образования, когда школа может по настоящему стать зоной развития детей.

Обучение навыкам первой психической помощи и кризисной интервенции не является столь длительной и дорогостоящей, как обучение в любом из направлений психологических видов психотерапии. Эти навыки могут быть сформированы в достаточно коротком тренинге, как у профессионального психолога, так и у учителя.

Мой опыт подсказывает, что даже простое понимание принципов первой психической помощи и кризисной интервенции значительно трансформирует мировоззрение и оказывает благотворное влияние, как на профессиональную, так и на личную жизнь. Многие формы поведения людей становятся понятными, а, следовательно, усиливается чувство собственной безопасности.

Опубліковано на сайті 09-09-2009

» Батьки й діти » Неотложная психологическая помощь в школе