«Черный лебедь» и «Бойцовский клуб» (Чак Паланик; Даррен Аронофски). Коментар психолога.

» Психологічний аналіз кіно й літератури » множинна особистість » «Черный лебедь» и «Бойцовский клуб»

Недавно я пересмотрела два старых фильма – «Черный лебедь» и «Бойцовский клуб». Не буду пересказывать сюжеты – о них и без меня написано много обзоров. Расскажу лучше, какая неожиданная  мысль возникла у меня после просмотра. Вот как Вы думаете, что общего у фильмов о балерине и о создателе подпольной террористической организации? То, что их герои по ходу сюжета встречаются со своим alter ego – другой стороной «Я», таким собой, которым они быть хотят, но не могут себе позволить.

Не так важно, что мешает героям принять часть себя. В случае с балериной Ниной Сейерс – персонажем Натали Портман в «Черном Лебеде» это, похоже, жесткий всеобъемлющий контроль со стороны матери с самого детства. Мать держит ее в мире розовых игрушек, заботы, перерастающей в агрессию при малейшем шаге в сторону самостоятельности, в мире детства, из которого героиня давно выросла физически.

Главный герой «Бойцовского клуба» — человек без имени. Вот интересно, у его alter ego имя есть – Тайлер Дерден, а «первое я» — безликий «офисный планктон», так и оставшийся без имени по ходу всего сюжета. Стремления, которые он подавляет, идут вразрез с устоями общества, в котором он живет, и это не дает их осознавать.

Так вот, главное и общее – то, что у обоих персонажей есть черты, желания, чувства, которые они сами в себе не то что принимать – видеть в упор не хотят. Следите ли Вы за моей мыслью?

Герои обоих фильмов издеваются над собой «с чувством, с толком, с расстановкой». Рядовому человеку редко удается настолько не принимать себя. В результате такого издевательства над собой подавленные мысли и чувства этих героев находят себе страшноватый выход. В обход самоконтроля, мимо сознания и памяти просыпается «другая личность», которая делает то и ведет себя как раз так, как никогда не мог, но всегда неосознанно хотел персонаж фильма. На самом деле, конечно, это балерина Нина Сейерс и «безымянный герой» «Бойцовского клуба» все это проделывают. Но ничего не помнят.

Вот что характерно и что не было отмечено ни в одном из обзоров фильмов. В обоих случаях «первая» личность на свои истинные желания и чувства плевала с высокой горки. А «вторая» — с успехом их реализовывала. Я сейчас об обычных, безобидных человеческих желаниях. Не о том, например, что главный герой «Бойцовского клуба» создавал террористическую организацию и не о прочих его асоциальных деяниях. А о том, что он жил как ему нравилось, выглядел, как хотел, одевался и проводил свободное время так, как ему было по душе.

В обоих фильмах, как мне представляется, ярко отразился страх типичных представителей современного социума перед своими истинными желаниями. То есть, получается примерно так: «Если ты будешь понимать, что ты не хочешь каждый день делать неэтичную работу – в конце концов ты придешь к тому, что создашь секту и убьешь много людей». «Если ты осознаешь, что хочешь иногда ужинать не с мамой, а с подругой, то в итоге покончишь с собой, сойдя с ума». «Не смей знать, что и когда ты хочешь есть и пить, а не то станешь вообще наркоманкой». И так далее. Примерно такое послание заложено в этих двух фильмах, примерно этого страха уши просвечивают.

Потому что «alter ego» по сюжету совершает поступки деструктивные, ведущие к психическому и физическому разрушению героев фильмов. С его проявлением герои начинают страдать и наносить вред себе и обществу. Но одновременно именно «alter ego» способны к осознанию того, что для них является простой человеческой радостью. Они хорошо понимают, когда, как и с кем они хотят есть, пить и спать. А изначально показанные личности к этому не способны. И достигается такое впечатление, как будто осознание и принятие своих потребностей ведет к конфликту с обществом и разрушению себя.  Нормально так, да?

Причем у меня такое впечатление, что создатели фильмов не хотели такое содержание в фильмы закладывать, что это получилось бессознательно. И от этого становится грустно. Все как в той фразочке: «Мужик сам понял, что сказал?». Есть два фильма – «Черный лебедь» и «Бойцовский клуб». Есть их сценаристы, режиссеры. Собственно, во втором случае есть автор книги, по которой фильм создан. Есть еще куча народу, участвовавшая в создании фильмов. И много обозревателей и критиков, писавших обзоры. И никому в голову не приходит случайно уроненный в фильм смысл, заложенный запрет, скрытый страх. Слепое пятно какое-то.

О чем это говорит мне? О том, что в нашем обществе действует запрет на осознание и принятие собственных желаний, настоящих чувств и потребностей. Есть страх – а что будет, если они выйдут из-под контроля? Как далеко я зайду, если буду делать то, чего на самом деле хочу? И люди не понимают, что «далеко зайти» можно вот как раз отказываясь от осознания того, чем ты хочешь жить и дышать.

Поясню мысль на примере того же фильма «Черный лебедь». Вот если бы героиня фильма, выросши из игрушек, перестала жить среди них, вовремя научилась не есть торт, когда он и вреден и не хочется, но «мама же хотела как лучше»… Если бы она стала общаться с мужчинами как женщина в том возрасте, в котором этого захотелось, а не тогда, когда собственная инфантильность в конфликт с творчеством и карьерой вошла… Если бы все эти нормальные ведь в принципе действия были для нее чем-то приемлемым, а не присущим «черной ипостаси», порочной Черной Лебеди. Если бы она не возненавидела себя за эти естественные признаки взросления…

…То вот тогда бы она, пожалуй, и в конфликт с собой не вошла настолько, чтоб помешаться, и жива бы осталась.

Если бы безымянный герой «Бойцовского клуба» принимал себя настолько, чтобы осознать, что он не хочет работать на этой работе… Если бы он понял, что в его жизни такой дефицит естественных эмоций, что он уже их ищет по группам поддержки для смертельно больных людей (причем, оцените, в терапевтическую группу не идет – для этого надо признать, что в его жизни этот дефицит есть) … Если б он осознавал растущую в нем агрессию и искал ей выход по мере ее нарастания – а не тогда, когда уже рвануло… Если бы он умел сказать окружающим: «вот в этом месте я хочу жить по-другому»…

… То, может быть, внутренний конфликт между тем, чего хотел он и тем, чего, как он считал, хотел от него социум и не привел бы к появлению Тайлера Дердена, одержимого идеей этот самый социум разрушить.

То есть, печалька в том, что выход в этих случаях как раз в том, чтобы осознавать и принимать свои чувства и желания и искать им, раз уж их понимаешь и принимаешь, даешь им право быть, способ для реализации.

А запреты, наложенные на самого себя, страх понять, «что я есть такое» ведут к обратным действиям. К бегу в обратную сторону. К результату как раз противоположному. Крайний вариант результата такой политики по отношению к себе и показан в «Черном лебеде» и «Бойцовском клубе» — взрывная, уже без оглядки на то, что творишь с собой, окружающими и своей жизнью реализация долго подавляемых потребностей. И разрушение личности.

В то время как разумная конструктивная политика, на самом деле, легка и делает жизнь приятной. Это – осознание своих потребностей, принятие их (я – такой как я есть, и я это принимаю). А дальше – выработка решений, создание образа жизни, в котором желания могли бы быть удовлетворены, чувства – выражены, а жизнь при этом – не разрушена, а улучшена.

Хочется закончить размышление цитатой из Ф. Перлза, основателя гештальт-терапии.

 «Люди едят, когда им одиноко; занимаются любовью, когда злятся; выступают с трибуны, когда сексуально озабочены».

Это очень про наше общество, и мне это – печально.